С.Б. Бахитов, к.и.н., доцент, г. Сургут
Необходимость диктатуры пролетариата при переходе от капитализма к коммунизму, как известно, была обоснована Карлом Марксом в работе «Критика Готской программы», написанной им в 1873 году, практически сразу после зверского подавления прусскими и французскими войсками Парижской коммуны в 1871 году. Это подавление, сопровождаемое массовыми расстрелами коммунаров, наглядно показало зверское лицо буржуазной диктатуры, до поры до времени прикрытой маской парламентаризма.
Надо сказать, что, пожалуй, именно идея диктатуры пролетариата постоянно подвергалась критике как со стороны буржуазии, так и со стороны многих парламентских и околопарламентских деятелей, называвших себя социалистами, социал-демократами или даже коммунистами, как КПРФ.
Родоначальником и первым серьёзным теоретиком этого правосоциал-демократического течения в марксизме был Эдуард Бернштейн, подвергший критике тезис Маркса о снижении нормы прибыли в условиях роста основного капитала в ходе индустриализации и о связанном с этим снижением усиления эксплуатации пролетариата, приводящим к относительному и абсолютному обнищанию пролетариев. В качестве доказательства Э. Бернштейн приводил статистику по наиболее развитым европейским странам за 1870-90-е годы.
Отметим, что Карл Маркс в своём выводе о сокращении нормы прибыли и обнищании пролетариата был абсолютно прав, если вести речь об эпохах технологической стабильности. Но, как отмечал сам Маркс в 3-м томе «Капитала», у буржуазии есть несколько способов повысить норму прибыли, сопротивляясь тенденции к её понижению. Среди них главную роль в 19 веке играли появление новых технологий, товаров и отраслей, и открытие новых рынков сбыта. И именно этим особо отличалась последняя треть 19 века, статистику которой анализировал Э. Бернштейн.
Но Бернштейн не понял специфичности исследуемого им периода, приняв эту специфику за общий закон развития капитализма и провозгласив на этом основании ненужность пролетарской революции и диктатуры, необходимость нахождения компромисса между капиталистами и рабочими. Вскоре однако крупная буржуазия поделила весь мир, за исключением особо бедных районов, типа внутренней Австралии, Эфиопии или Тибета, и преподнесла всем трудящимся страшный «компромисс» в виде Первой Мировой войны.
И тут мы подходим ещё к одной стороне концепции К. Маркса, которую не заметил со своим бухгалтерским подходом Э. Бернштейн. Это сторона философская. Капитализм, согласно К. Марксу, должен быть диалектически преодолён не только потому, что он порождает нищету пролетариев, но и потому, что капиталистические отношения превращают работника в винтик чуждой и враждебной ему системы, лишая его личностного творческого начала через самоотчуждение труда. Труд из потребности человека в саморазвитии превращается в условие накопления капиталистом прибавочной стоимости.
Капиталист становится всё богаче, порабощение рабочего усиливается. Эти идеи были изложены молодым Карлом Марксом в его «Экономическо-философских рукописях 1844 года» (другое название, принятое на Западе – «Парижские рукописи»): «Самоотчуждение рабочего в его продукте имеет не только то значение, что его труд становится предметом, приобретает внешнее существование, но ещё и то значение, что его труд существует вне его, независимо от него, как нечто чуждое для него, и что этот труд становится противостоящей ему самостоятельной силой; что жизнь, сообщенная им предмету, выступает против него как враждебная и чужая» (К. Маркс Экономическо-философские рукописи 1844 года и другие ранние философские работы. – М.: Академический проект, 2010. – С.85).
Правда, во времена Э. Бернштейна «Парижские рукописи» ещё не были опубликованы (их опубликуют в СССР в 1932 году), но К. Маркс никогда не отрекался от этих мыслей, их можно найти в самых разных его работах, от «Манифеста коммунистической партии» до посмертно изданного 3-го тома «Капитала».
Ну, а что тут такого, скажет кто-то, многие рабочие и не только рабочие готовы продавать свою рабочую силу, лишь бы платили хорошо… А дело в том, что в условиях существования тенденции нормы прибыли к понижению неизбежно наступает момент, когда капиталистическому олигархату начинает казаться, что в условиях развития технологий и повышения производительности труда рабочих стало слишком много, к тому же они слишком много для себя требуют. И тогда в дело вступают различные способы загона трудящихся в стойло, в том числе и войны, которые с 20 века в связи с переходом к империализму порой становятся мировыми.
Мы сейчас как раз живём в эпоху, когда в связи с прогрессом автоматизации производства и технологий слежения за гражданами у современной олигархии родилась идея значительного сокращения населения с помощью эпидемий и псевдовакцин (вспомним ковидистерию), военных конфликтов (от Судана и Ливии до СВО), искусственно спровоцированного голода («зелёная повесточка») и помещения оставшихся в «большой электронный концлагерь» (обычно по месту жительства), основанный на электронном слежении и рейтинговом лишении прав (вспомним недавний Шанхай, да и наш карантин можно).
Некоторые наши товарищи, правда, говорят, что тенденция к фашизации неизбежна… Конечно, неизбежна, если против неё не бороться! Но ведь именно в борьбе против этой глобальной фашизации коммунисты и пролетариат должны обрести своё лицо, объединив различные группы трудящихся для свержения власти капитала!
Но вернёмся к диктатуре пролетариата. Иногда можно услышать, что Маркс практически ничего не сказал об организации общества будущего. Отчасти это так, потому что Карл Маркс был учёный, а не писатель-фантаст. Но в той же «Критике Готской программы» можно увидеть по этому поводу много интересных замечаний, разбирать которые здесь не позволяет малый размер статьи. Но самая главная мысль этой работы заключается в том, что переход от капитализма к коммунизму может быть только революционным и что для этого необходима диктатура пролетариата. У нас иногда можно услышать, что мы должны помогать нашему государству в деле национализации промышленности.
А вот что по этому поводу пишет Карл Маркс сторонникам идей Лассаля, составившим Готскую программу:
«На место существующей классовой борьбы ставится фраза газетных писак о “социальном вопросе”, к ‘’разрешению’’ которого ‘’пролагается путь’’. Вместо процесса революционного преобразования общества ‘’социалистическая организация совокупного труда’’ ‘’возникает’’ из ‘’государственной помощи’’, оказываемой производительным товариществам, которые ‘’вызываются к жизни’’ государством, а не рабочими. Это вполне достойно фантазии Лассаля, будто с помощью государственных субсидий можно так же легко построить новое общество, как новую железную дорогу!» (Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения. В 3-х т. Т. 3. – М.: Политиздат, 1979. – С. 21).
И далее продолжает Маркс, как бы давая ответ тем, кто ныне носится с различными формами ССО или с грудининской клубникой:
«Когда рабочие стремятся создать условия для коллективного производства в начале всего общества, и прежде всего у себя в национальном масштабе, это означает лишь то, что они борются за переворот в теперяшних условиях производства, и это не имеет ничего общего с учреждением кооперативных товариществ с государственной помощью. Что касается теперяшних кооперативных товариществ, то они ценны лишь постольку, поскольку они созданы самостоятельно самими рабочими и не пользуются покровительством ни правительств, ни буржуазии» (Там же. С. 22).
Главное же в этой работе К. Маркса заключается в том, что путём проб и ошибок, анализа современной ему политической ситуации он окончательно пришёл к выводу, что сломить сопротивление буржуазии при переходе от капитализма к социализму может только диктатура пролетариата:
«Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата» (Там же. С. 23).
Буржуазную демократию Карл Маркс всегда считал именно буржуазной формой государственного устройства, не отрицая однако, что эта форма стоит несравненно выше полицейского государства, типа тех же Германской или Российской империи, и должна стать последней формой господства буржуазии:
«Даже вульгарная демократия, которая в демократической республике видит осуществление царства божия на земле и совсем не подозревает, что именно в этой последней государственной форме буржуазного общества классовая борьба и должна быть окончательно решена оружием – даже она стоит неизмеримо выше такого сорта демократизма, который держится в пределах полицейски дозволенного и логически недопустимого» ( Там же. С. 24).
И напоследок о месте роли интеллигенции в революционном процессе. Иногда можно услышать: а зачем интеллигенции бороться за диктатуру пролетариата? Можно также услышать, что пролетариат в ходе НТР сокращается, а численность той же интеллигенции растёт, поэтому якобы пролетариат не может быть самым революционным классом.
Но, во-первых, интеллигенция никогда при капитализме не сравнится по численности с пролетариатом, особенно если учесть периферию и полупериферию капиталистической миросистемы, население которых значительно больше населения ядра.
Во-вторых, над интеллигенцией в связи с развитием информационных технологий тоже нависла угроза сокращения.
В-третьих, в ходе информационной революции сама интеллигенция пролетаризируется, превращаясь в пролетариев умственного труда, попадая под всё более жёсткий государственный и корпоративный контроль. И только союз с пролетариатом и другими слоями трудящихся может помочь интеллигенции не стать окончательно рабами капитала.
С другой стороны, пролетариату для преобразования общества на основе соединения разума и социальной справедливости, научного прогресса и раскрепощения от капиталистического самоотчуждения труда также нужен союз с интеллигенцией и другими слоями трудящихся. Пожалуй, исключение тут могут составлять представители высшего и среднего звена управленцев, которые, думается, окажутся на стороне капиталистов. Но даже это исключение не абсолютно. Вспомним, что Фридрих Энгельс управлял двумя фабриками.
